Оазис радости - Страница 3

Маргарет опустила спинку кресла, сбросила туфли и вытянула ноги.

Генри довольно долго пребывал в угнетенном состоянии духа. Чтобы выйти из него, он упорно работал. Я его поощряла. Но он любой ценой хотел быть первым, а такой человек, как известно, обречен на одиночество. Не умеет он жить чужой радостью, а я в совершенстве владею этим искусством... Каким искусством? Она не заметила, как погрузилась в забытье.

– Вот видишь?! – крикнула миссис Рассел, обращаясь к Генри. – Что я тебе говорила! Видишь? – Она кивнула в сторону Шейлы.

Та расстелила на траве большую скатерть, расставила бокалы и рюмки, разложила серебро. И сразу между домом и лужайкой стал сновать лакей, вынося поднос за подносом.

– Откуда тут взялся лакей? У Генри лакеев отродясь не было... А-а-а... это, оказывается, садовник...

– Еда сегодня деревенская, – сообщила Шейла, стукнув Маргарет по колену. – Генри любит такую еду! Да, любит!

Крупные сочные зеленые листья... Среди них гранат, коралл и перламутр. Какой-то очень высокий пирог. Пришел Эрвин и стал отрезать от пирога большие куски.

– Да! – засмеялась миссис Рассел. – Мой сын – талант. – Она обняла полуголого босого Генри. – Да и еще раз да! И эффектный багет ему ни к чему, он только отвлекает от него внимание. Уходи, уходи, уходи! – закричала она и толкнула ее в грудь.

Маргарет проснулась.

Господи! Шейла с деревенской едой, Генри – как всегда, босиком. Эти двое – все-таки пара...

Какой-то багет и покойная миссис Рассел. В неприятных снах и воспоминаниях есть одна хорошая сторона, решила Маргарет. Они убеждают человека в том, что он счастлив, даже если секунду назад в это не верил. Собственно, счастье – понятие относительное! Кто это постиг, редко чувствует себя несчастным, подвела она итог своим мыслям.

2

Прелестное подвенечное платье... Словно белое облачко, органза и нежный, даже прохладный на ощупь перламутровый атлас. Роскошный свадебный наряд! Любая невеста будет выглядеть в нем настоящей красавицей.

Натянув сверху пластиковый чехол, Шейла повесила платье в гардероб.

Мамочка, еще когда была жива, купила это платье им с сестрой. Одно на двоих... Господи, они тогда так нуждались!

Шейла подошла к журнальному столику и долго смотрела на фотографию матери в изящной рамочке.

Ну вот, милая мамочка, не придется твоей старшей дочери красоваться в таком роскошном платье! Во-первых, оно мне мало, а во-вторых... Шейла вздохнула. В общем, тот, кого я люблю, женат.

– Шейла?

– Да, Генри?

– Какие у тебя планы на эту субботу?

Шейла Стефенсон, собиравшаяся звонить заказчику, положила трубку на рычаг.

Как понимать вопрос шефа? Уж не намеревается ли он пригласить меня поужинать куда-нибудь за счет фирмы? Я этого вполне заслуживаю, поскольку работаю не покладая рук. А может, Генри хочет назначить мне свидание? Фантазерка глупая! Шейла покачала головой. А если речь идет о сверхурочной работе?

Она внимательно посмотрела на шефа.

– Генри, повтори, пожалуйста. Я не расслышала.

– Я спросил, что ты делаешь в субботу.

– Пожалуй, ничего особенного. А в чем, собственно, дело?

– У нас в субботу гости и...

– Где? Здесь? – перебила она его.

– Нет, у меня дома.

– Понятно... – протянула Шейла, хотя ничего не поняла.

Генри и Маргарет Рассел частенько принимают у себя гостей, но при чем здесь она, Шейла Стефенсон? Вероятно, недоумение отразилось у нее на лице, потому что Генри спросил с расстановкой:

– Хотелось бы знать, сможешь ли ты прийти?

– Я?!

– Ну да, ты! – Он недовольно сдвинул брови. – Что с тобой сегодня? До тебя доходит, как до жирафа!

Ах, какой! Шейла выпрямилась. Васильковые глаза потемнели и стали синими-синими, как сапфиры.

– Между прочим, все то время, что я работаю у тебя, все эти...

Он поморщился и оборвал ее:

– Ради Бога, не напоминай о годах!

– И не собиралась! – Шейла тряхнула головой, и прядь черных как смоль волос упала, закрыв пол-лица.

Шесть лет прошло. Даже не верится! Она и сама не позволяет себе задумываться о годах, стремительных, будто реактивный лайнер. Зачем? Она уже давно живет и работает на автопилоте. Можно, конечно, для разнообразия поискать другое место работы, но кто в наши дни, находясь в здравом уме, станет менять порядочного во всех отношениях шефа на кота в мешке? То-то и оно! От добра добра не ищут, а лучшее – враг хорошего.

– С самого первого дня, как я окунулась в этот сумасшедший рекламный бизнес, а ты потом вытащил меня из рутины и назначил своим секретарем-референтом...

Генри по привычке пресек не относящийся к делу разговор.

– Остынь!

Шейла вспыхнула и поправила волосы. Ну вот, пожалуйста, он еще и дерзит! А почему? Да потому что мужчины, подобные Генри Расселу, как правило, не особо церемонятся с женщинами, награжденными природой пышными, как у нее, формами. Им нравятся худощавые цыпочки, даже поджарые... как... как борзые. Шейла отвела взгляд.

– Бизнес, рутина... Какое все это имеет отношение к приглашению в гости? – недовольно пробурчал Генри.

– Прямое! – возразила Шейла дрогнувшим голосом. – Ты никогда раньше не приглашал меня к себе в дом.

– Потому что однажды ты весьма внятно дала понять, мол, делу время, потехе час, а смешивать одно с другим – не в твоих правилах.

– Это правда, но по выходным дням я руководствуюсь исключением из правил.

Генри улыбнулся.

– Это каким же?

– Кончил дело – гуляй смело!

– Прекрасно! Стало быть, в субботу погуляем.

– А по какому поводу прием?

– У Одри день рождения.

– Поздравляю, но... Генри опять перебил ее: